Короткий день пролетел неожиданно быстро. Солнце уже спряталось за склоном соседней горы, когда вернулись братья с огромными вязанками дров, которые мы все вместе подняли на террасу. Проголодавшиеся труженики пошли на кухню, где их ждал горячий ужин, а мы с наставником продолжили занятие, прерванное их появлением.
Мы стояли на противоположных краях террасы. Учитель кидал в меня шары энергии разного цвета, плотности и качества. Моя задача заключалась в остановке их как можно раньше, как можно дальше от меня. В первой части занятия я отражал энергетические атаки, стоя лицом к наставнику. Из ста восьми шаров только три врезались в меня. Из остальных, почти половину мне удалось остановить, а другие, наиболее коварные, непонятные или очень жёсткие пришлось избегать, уворачиваясь, распластываясь или подпрыгивая высоко в воздух. Результат был, конечно, не плохой. Я умудрился проявить завидную прыть и изворотливость. Да это и не удивительно, потому что когда один из шариков настиг меня, впившись в плечо, я невольно подпрыгнул от пронзительной боли, взорвавшейся в правой половине тела. Рука и часть грудной клетки онемели, и потребовалось немалое усилие, чтобы вытолкнуть этот комок, блокирующий физические и энергетические процессы в моём теле.
Когда же это, наконец, удалось, облегчение было очень не долгим, потому что я не заметил маленького шарика, нацеленного в голову. Взрыв света и отупения заставил меня опуститься на колени и таким образом выпросить у сердобольного наставника небольшую паузу, посвящённую попыткам обрести зрение и способность соображать. Зато я заметил, что при этом слух стал намного острее и многие звуковые подробности, не замечаемые до этого, врезались в память.
Естественно, что после этих двух неосторожных контактов с вереницей мчащихся ко мне шариков, я стал двигаться гораздо лучше, и уже было поверил, что избежал новой встряски, но не учёл коварства мастера в этой области. Не знаю, как ему это удалось, но предпоследний, из этой затянувшейся серии, шарик впился мне сзади в левое колено. От неожиданности я взвыл, подскочил, как ужаленный огромной рассерженной пчелой, и принялся растирать ногу. Словно не заметив мои усилия избавиться от распространяющейся боли, наставник метнул следующий, огромный разноцветный шар, приблизившийся не спеша ко мне, повисший над головой, а затем пролившийся сверху небольшим водопадом освежающей, уносящей с собой боль, приятной энергии.
Наставник подошёл ко мне, присел на корточки и ткнул указательными пальцами в точки «долголетия», под коленями. Участливо посмотрев мне в глаза, он спросил, как я себя чувствую, а затем повернул голову в сторону и неодобрительно пощёлкал языком. Сначала я принял это на свой счёт, но затем краем глаза заметил, притаившуюся в тени каменной стены сзади меня, маленькую негодяйку Пике. Меня осенило, что это её коварный подарок причинил мне это, достойно завершающее первую серию состязания, неудобство. Я уже было собрался обрушить на неё лавину возмущений, но виноватый вид и беззащитность её крошечной фигурки испарили мою обиду и заставили рассмеяться.
«Мы не засчитаем твой приёмчик, маленькая проказница, - сказал наставник. – Зря старалась облегчить мне сегодняшнюю задачу».
А затем, повернувшись ко мне: - «Сегодня у тебя наметился определённый прогресс в скорости изменения спектров защиты. Мне кажется, к весне ты в достаточной степени овладеешь искусством «хвоста феникса», по крайней мере, в позиции «простодушного старца». Сделай шестьдесят четыре кувырка по кругу, и затем посмотрим, так ли ты хорош в позиции «застенчивой красавицы».
После чего последовала серия моих попыток избежать мчащихся ко мне энергетических шариков, повернувшись к учителю одним, а затем другим, боком. Каждой стороной я должен отреагировать на восемьдесят один вариант смены энергии шаров. Без ложной скромности скажу, что я превзошёл сам себя, потому что слева заполучил только два взрыва, а справа – пять. Обычно в таком положении я бываю просто напичкан болевыми участками, число которых достигает двадцати с каждой стороны. До сих пор не понимаю, почему боковая защита у меня гораздо слабее, чем фронтальная или тыльная. Но сегодня я был в ударе и даже жалящие шарики казались менее болезненными…, хотя сейчас мне в голову пришла мысль, несколько испортившая радость…
А не кроется ли здесь какой-то умысел настоятеля? Не может ли быть, что он специально смягчает броски и упрощает спектр энергии снарядов?
Я тут же прогнал эти подозрения, потому что в таком случае он готовит мне какую-то более сложную ловушку, в которую так не хочется угодить. И тут же приходится прогнать эти успокаивающие мысли, потому что именно с ними я угожу в сети коварных замыслов настоятеля.
Как бы то ни было к приходу братьев с работы, мы уже завершили серии тренировки защиты «застенчивая красавица» и готовились перейти к позиции «высокомерный чиновник», где я должен реагировать на атаки, повернувшись спиной к наставнику. Как это не покажется странным, но в этой части тренировки «хвоста феникса» я обычно преуспевал лучше, чем в других.
Сосредотачиваясь на зоне лопаток, я выпускал из них крылья дракона, объединял их концы в огромном полукруге и наполнял энергией. Сгустки энергии, которые метал наставник, внедрялись в это пространство и вызывали разные ощущения в позвоночнике. Не все из них были приятными, но, реагируя на них, я невольно изменял спектр энергии сзади себя и почти всегда останавливал полёт шаров.
Видя эффективность такой защиты, учитель несколько раз предлагал мне и в других позициях закрывать глаза, доверяясь интуиции, но ничего хорошего из этого не получалось. Крылья дракона защищали меня только сзади, отказываясь реагировать с других сторон. Наставник успокаивал меня, говоря, что быть защищённым таким образом сзади – это уже отлично, потому что другим людям (здесь он, видимо, имел в виду себя, потому что никто из других, встреченных мною людей, эту технику вообще не знал!) приходится оберегать невидимую часть себя с ещё большим трудом, чем другие.
Вот и сегодня я выпустил крылья, как павлин по весне и приготовился отражать энергетические удары, как вдруг услышал голос наставника у себя над ухом: «Что-то последнее время ты расправляешь крылья всё более пышно, бесполезно красиво. Видимо, нам следует обсудить проблему пользы и красоты».
Я вздрогнул от неожиданности появления учителя рядом со мной, а может быть, от открывшейся перспективы «обсудить проблему» и потом ещё одну ночь тщетно скрываться от какого-нибудь мучителя, продолжающего процесс моего обучения. Каков же было моё удивление, когда, оглянувшись, я увидел наставника стоящим на дальнем конце террасы и недоумённо смотрящим на меня. Сообразив, что что-то здесь не ладно, я активизировал круговую защиту, на всякий случай объединился с драконом и поднял его на поверхность и, постепенно расширяя сферу своей активности, стал искать насмешливого «воспитателя».
Наставник присоединился ко мне и раскрутил вокруг нас смерч радужной энергии, тоже выискивая брешь в нашей защите или источник чужого присутствия. Несколько раз мы расширяли и сокращали границы нашего поля поиска, но ничего не обнаружили. Я серьёзно начал сомневаться в своём душевном здоровье, предположив, что одержим слуховыми фантомами. А тут ещё снова всплыл образ виденного ночью кошмарного дерева, одержимого стремлением к мудрости.
Я объяснил учителю причины моего беспокойства, повторив ему фразу, сказанную его голосом и рассказав сон, чем видимо несколько успокоил напряжение и тревогу.
«В этой истории очевидно одно – тебе не желают зла. Кто-то (он выразительно закатил глаза вверх) стремится помочь мне научить тебя мыслить. И этот кто-то – не человек и не демон, иначе мы бы обнаружили его сейчас. Но, всё же лучше узнать этого благодетеля, так будет спокойнее. Пойдём, Лань, я знаю, что нам нужно».
Он повернулся к Пике, сделал ей знак, после чего она стремительно взлетела ему на плечо, и быстро направился к входу в храм. Я последовал за ним, всё ещё мучаясь вопросом, уж не заболел ли я какой-нибудь заразной болезнью мудрецов.
Войдя в храм, отвесив глубокий поклон и прошептав приветствие Дао, настоятель, не мешкая, направился в правый дальний угол, где располагалась на полу громадная каменная статуя священной черепахи. Приблизившись к ней, он склонился в поклоне и начал трогать разные ромбики её панциря. Видимо, этот ритуал был довольно сложным или наставник немного подзабыл нужную комбинацию, но только ему пришлось трижды начинать заново этот массаж массивной спины каменной туши, прежде чем она вдруг соизволила с противным скрежетом нехотя сдвинуться в сторону. Учитель, облегчённо вздохнув, вытер испарину со лба и отметил: «Я уж начал волноваться, не забыл ли окончательно последовательность гексаграмм, пробуждающих хранительницу. Слишком давно я был здесь последний раз. Ну, ничего, теперь мы будем бывать здесь почаще, а самое главное – (он повернулся ко мне, счастливо улыбаясь) теперь тебе придётся держать в памяти секретный код открытия священного входа».
Продолжая хихикать, он исчез за массивной глыбой каменного тела. После небольшого замешательства, я обогнул тушу, невольно насторожившись в ожидании какого-нибудь каверзного сюрприза со стороны учителя. Вспомнились тени подозрения, пробудившиеся во время тренировки, да и подобная улыбка ничего хорошего обычно не предвещала…
К моему удивлению наставника за черепахой не было, зато он оставил вместо себя небольшую чёрную дыру в полу, подобную входу в нору большого грызуна. Пока я размышлял над этой метаморфозой, из-под брюха статуи послышалось яростное чихание и нетерпеливый голос учителя: «Ну, чего ты там медлишь, Лань. Спускайся быстрее».
Сначала у меня появилось искушение списать это приглашение на счёт продолжающихся слуховых галлюцинаций, но затем серьёзность положения перевесила сомнения и я, в свою очередь, нырнул в отверстие.