И это я – тот, который считал, что знает все закоулки монастыря, как свои пять пальцев, ошеломлённо озирался по сторонам, оказавшись в большом круглом зале, чуть освещённом пробивающимся неизвестно откуда остатком дневного света. Пришлось немедленно сделать вытекающий из этого вывод – возможно, что и свои пять пальцев я ещё не достаточно хорошо знаю…

 Хитро закручивающаяся лестница, по которой я спустился, не позволяла определить, под какой именно частью монастыря располагается это таинственное пространство. Несмотря на полумрак, на стенах были чуть различимы непонятные письмена, покрывающие шероховатые камни. Когда я поднял голову вверх, то на высоком куполе потолка тоже смог различить какие-то знаки.

 Вдоль стен, по кругу располагались статуи каких-то чудищ в разных позах, с оскаленными пастями и свирепо вытаращенными глазами. Всмотревшись повнимательней, я насчитал шестнадцать монстров, наблюдающих за нашим вторжением в их покой. Ни один из них не был похож на какое–то известное мне животное, но, в тоже время, от них веяло такой реальностью, что не было и тени сомнений в их существовании.

 Наставник прервал моё восхищённое созерцание незнакомцев, пройдя по кругу перед ними, от чего в пасти каждого из них вспыхнуло небольшое весёлое пламя, пляшущие язычки которого отбрасывали причудливые тени на центральную часть зала.

 «Это тайное святилище я обнаружил в эпоху своего второго перехода, случайно опустившись в подземелье своим энергетическим двойником. Затем мне потребовалось четыре года для разгадки кода, закрывающего вход сюда и ещё тридцать два года для прочтения магических заклинаний, объясняющих предназначение этого древнего храма. Самая важная часть Знания, скрытого здесь, вырублена  на полу».

 Я опустил глаза вниз и обнаружил, мерцающий в свете неугомонного пламени, огромный, распластавшийся по всему пространству, цветок. Центральная часть его и раскинувшиеся в стороны лепестки были покрыты непонятными знаками и иероглифами. Теперь, когда пламя стало сильнее и спокойней, все части цветка переливались разными тонами светло-оранжевого цвета и, кажется, начали оживать. Восхищение совершенно парализовало меня, когда от центра цветка к лепесткам начали пробегать волны, непонятно как возникающего, зеленовато-жёлтого  света. Наполняясь этим потоком жизни, центральная часть стала пульсировать, слегка вспучиваться уплотняющимся слоем энергии.

 Затем, видимо в момент, когда закончилась стадия пробуждения сердцевины цветка, рябь энергии фиолетового цвета стала пробегать от основания лепестков к их кончикам. Наблюдая за этим завораживающим процессом раскрытия и набухания их плоти, я обнаружил, что часть лепестков, располагающихся на противоположной от меня стороне, лежит не вне сердцевины, а внутри её. Таким образом, пульсации, заставляющие лепестки вибрировать, на другой половине зала устремлялись от внешней части сердцевины к её центру, где собирались в пучок и исчезали в глубине. Возникло ощущение, что цветок пьёт энергию с одной стороны окружающего пространства, чтобы выпускать какую-то часть её в лепестки другой половины.

 Я был совершенно заворожён зрелищем оживания этого громадного, ослепительно красивого неземного чуда. Забыв обо всём на свете, я вибрировал внутренне в ритме, захватившем моё внимание.

 Вдруг что-то изменилось и с кончиков лепестков, смотрящих наружу, к подножью замерших каменных чудовищ стали спрыгивать сначала несмелые, а затем, всё более оживлённые горстки разноцветных искр. Через некоторое время (кажется, двадцать три или двадцать четыре пульсации моего, подпрыгивающего от восторга, сердца) поток искр лился уже непрерывными ручейками, а ещё через девяносто шесть пульсаций монстры противоположной половины зала стали плеваться ручейками искр в лепестки, устремлённые к центру.

 Волны потоков света устремлялись всё более быстро из центра цветка к статуям, чтобы в виде водопадов искр и ручейков вернуться в исходную зону. В воздухе появился и стал разрастаться аромат послегрозовой свежести, вытесняя запах пыльности, ветхости и многолетней закупоренности пространства.

 Вдруг я обнаружил  фигуру человека, сидящего в центре этого разрастающегося вихря огня и энергии. Глаза его были закрыты, волосы на голове торчали во все стороны, а тело излучало вокруг себя странную, неизвестную мне энергию силы. Я не знал этого человека (а может быть и не человека!), не понял, как и когда он появился в цветке и не понимал, что он делает.

 Отвлёкшись от созерцания процессов жизни волшебного цветка, я поискал глазами наставника и не обнаружил. Его нигде не было.

 Я был наедине с толпой каменных чудовищ, глотающих или плюющих огонь, с огромным, раздувшим свою сердцевину на высоту выше человеческого роста, цветком, занимающимся своим оживлением и с незнакомцем странного вида, чувствующим себя достаточно уютно в недрах бушующего огня.

 Как это похоже на учителя! Он всегда обожал шоковую терапию в моём воспитании!

 Он сейчас или спрятался за одной из дальних статуй и с усмешкой наблюдает за мной, ожидая запланированной реакции или уже выбрался из зала наверх и чего доброго, уже задвигает вход массивной дверью-черепахой…

 От такой мысли у меня засосало под ложечкой и выступила испарина, но тут же на смену пришла спасительно- успокаивающая мысль: - Чего паниковать-то. Ещё никогда учитель не бросал меня в беде и не сделает чего-нибудь мне во вред. Конечно, он использует всяческие методы в моём воспитании, но это не его вина, если моя тупость превосходит возможности мягких способов объяснения и часто требует чего-нибудь действительно сногсшибающего! Так что стой и смотри дальше!

 Уравновесив, таким образом, мою расшатанную психику, я снова обратил внимание на процесс, продолжающийся разворачиваться передо мной.

 Теперь цветок своим объёмом занял всю высоту  и объём зала, прижавшись границами пульсирующей энергии к статуям и потолку. Моё ошеломление ещё возросло, когда я обнаружил, что письмена, рисунки стен и потолка вдруг засияли ослепительно ярким светом и начали, шевелясь, корчась и извиваясь, изрыгать потоки разноцветного пламени. Самое интересное, что это не повысило температуру прохладного зала, а наполнило  визгом, криками, рыданиями и стонами.

 Вот теперь даже остатки моей выдержки и самообладания начали испаряться с устрашающей быстротой. По спине, по шее, а затем и по другим частям тела побежали противные мурашки, а все внутренности свело не менее противными спазмами непроизвольного страха. И это раздирание моей натуры всё усиливалось и усиливалось.

 Настал уже один из редких моментов моей жизни, когда я потерял счёт биениям сердца, а мысли (по-моему, чужие) неслись по просторам пустого пространства в голове (тоже ставшей чужой) со всё более нарастающей скоростью.

 Потеряв себя, в какой-то чужой момент я, видимо, рухнул на колени и зажал руками уши. Глаза же были зажмурены ещё раньше чьими-то чужими непослушными веками…

 Моё сознание, спасаясь от невыносимости незнакомых ощущений, забивалось всё глубже в недра, сжавшегося в маленький комочек нервов, тела, скрючившегося на полу. Единственной целью и самой важной задачей его стали попытки удержать остатки чего-то, принадлежащего ранее ему, в границах досягаемости ощущений. А вокруг бушевала неистовая буря неизвестной всепоглощающей стихии дикой силы, выпущенной на свободу и ликующей в своём расцвете.

 Я, видимо, потерял сознание на какое-то время и обнаружил себя лежащим на полу, продолжающим судорожно зажимать ладонями уши. Наставник сидел передо мной и массировал мне какие-то зоны на предплечьях.

 Тело и сознание бросились собирать растерянные до того части меня, отыскивая их в каких-то затерянных уголках жизненного пространства. Я сделал судорожный вздох, попытался навести резкость зрения и, по возможности бодро, спросил учителя, где он был и почему вернулся так поздно, когда основная часть спектакля уже позади. Нимало не смущаясь от моего завуалированного возмущения его побегом, он объяснил, что я всё время видел его и даже махал ему руками.

 Я продолжал понемногу приходить в себя, а он неторопливо пояснял, что находился в центре магического лотоса, проверяя его действие. Несколько сокрушённо извиняясь, он добавил, что ему очень хотелось проверить, не забыл ли он технику работы с лотосом, как чуть не забыл заклинание-ключ открытия двери и, видимо, увлёкшись, несколько переборщил с энергетическими забавами. Он меня ещё больше успокоил, сказав, что, зато, теперь я достаточно хорошо представляю себе возможности, скрытые в недрах чудесного цветка. И ещё более пролил бальзам на истерзанную натуру, заявив, что мне предстоит овладеть всеми Знаниями этой магии.