После постоянного пребывания в полутёмном помещении даже вечернее солнце казалось ослепительным. Его лучи ярко освещали стену дома, окрашенную охрой, и рассыпались по мрачной пустоте чёрного пространства, играя кровавыми бликами на полированной глади.
В толпе зрителей, более многочисленной сегодня, чувствовалась торжественность и напряжённость ожидания. Проходя между двумя рядами стражников, одетых в красочные одежды, я поднял голову к небу, безгранично просторному и бездонно глубокому.
Окунувшись энергетически в его чистоту и вобрав в себя его силу, я вдруг заметил краем глаза какое-то странное мелькание в одном из окон верхнего этажа дома. Кто-то забавлялся с зеркалом, пуская солнечные зайчики над нашими головами.
Посмотрев более внимательно и пристально, я увидел освещённую солнечным светом фигурку Ши, делающей мне какие-то широкие знаки руками. Поняв, что я смотрю на неё, она стала показывать пальцем во двор и сокрушённо качать головой. Её губы шевелились, произнося слова, которые было невозможно разобрать, но окраска их энергии была тревожной.
Сообразив, что она волнуется за меня и, по движениям рук поняв, что у неё всё в порядке, я кивнул головой и постарался улыбнуться. Кажется, у меня не очень получилось изобразить бодрую и уверенную мину, скорее всего, это была вымученная гримаса усталого, потерянного человека, на которого продолжают сыпаться удары судьбы.
На открытом пространстве, приготовленном для представления, стоял невысокий мужчина неопределённого возраста, в чёрной одежде, почти сливающейся с цветом стен. Он внимательно смотрел на моё приближение, наверняка видел и нескрываемую тоску по свободе и усталое выражение лица.
Я остановился напротив его, поклонился и поблагодарил за любезность. Ни один мускул не дрогнул в ответ ни на лице, ни на теле. Он продолжал пронзительно смотреть мне в глаза, отрешившись от окружающего мира.
Между нами стала уплотняться энергетическая пелена, появились струи завихрений и колыхания каких-то сгустков. Чёрный силуэт стал растворяться в этом облаке, пятно лица, расплываясь, стало подобно другим мерцаниям света на стенах и земле. Расстояние между нами потеряло определённость и значение. Присутствие противника стало чувствоваться повсюду. Он был по сторонам меня и сзади, надо мной и передо мной. В голове возникло и стало разрастаться понимание, что это вовсе не противник, не враг, а, сочувствующий мне, понимающий моё положение, сострадалец, готовый выслушать мои тревоги и помочь. В глубине меня появилось желание подойти ближе, заговорить с ним, объяснить, пожаловаться, что никто не понимает меня здесь…
Другая часть меня, затаившаяся в недрах недоверия к человечеству, холодно наблюдала за происходящим обольщением. Энергетическим зрением я видел, что тигр беззвучно заскользил влево от меня, увлекая за собой человеческую оболочку. Вот он остановился, принюхивается, прислушивается к происходящему внутри меня, оценивает эффект своего действия. Видимо, удовлетворённый результатами, красавец облизнулся, напружинил мышцы огромного полосатого тела и беззвучно прыгнул навстречу.
Мой дракон вынырнул на поверхность моего существования, распахнул крылья, пасть и выставил когти.
Прыжок достиг своего пика, когда атакующий зверь обнаружил под собой капкан, готовый захлопнуться.
В попытке отвлечь моё внимание от борьбы наших хранителей, человек вынырнул из, созданного им, одурманивающего облака и устремился ко мне. Ноги, облачённые в чёрные штаны и башмаки, перемещались в цепочке шагов «неопределённого решения», технике, позволяющей предпринимать любые действия в любой представившийся момент. Тело и руки, объединённые в другой волне движения, перекатывали стремительную волну энергии в «плеть, рассекающую кончиком персик». Вот тело и правая рука чуть всплеснули движение влево, чтобы левая рука, скрывшись за спиной, вдруг метнула мне в шею небольшую чёрную звезду.
Повторяя движение тела противника верхней половиной моего тела, я уклонился от отравленных концов смертоносного оружия, принял удар ноги левой голенью, заблокировал правый локоть, стремящийся воткнуться в горло, и выскользнул из сектора действия атак.
Дракон и тигр сплелись в огромный рычащий шар, катящийся по земле. Мой хранитель, превосходя противника размерами, обвил его хвостом и крыльями, в то время как четыре лапы и пасть каждого из них стремились нанести непоправимый ущерб. Перевес в борьбе явно был на моей стороне потому, что, в отличие от других хранителей, дракон был бессмертен, но, вместе с тем, отчаяние соперника, борьба за существование мобилизовали все возможности, и заставляли тигра искать пути к решающему ранению, обезвреживающему моего друга.
В нашей борьбе тоже не было ни малейшей паузы. Предвидя моё смещение в сторону, возможно даже провоцируя его, правая кисть противника выгнулась наружу и из рукава вылетела маленькая стрела, ужалившая меня в левое плечо. Продолжая разворот тела, я концом посоха, словно хвостом дракона, нанёс сметающий удар по коленям, блокированный ступнёй, но всё-таки вонзивший в ноги и живот соперника заряд энергии, предназначенный для разрушения внутренних связей.
Не будучи готовым, видимо, к такому переходу борьбы, мужчина на мгновение замер, анализируя ущерб внутри тела. Воспользовавшись этим, я выдернул металлическую занозу из плеча, уплотняя противоядие тела на этом уровне, изменил спектр энергии и бросился в ответную атаку. Левая ступня, кончики пальцев левой кисти и кончик посоха справа ударили одновременно в три уязвимые зоны тела, были отражены, но, при отстранении руки от своего горла, противник не учёл изменения её формы на крюк богомола. На возвратном движении моя кисть сломала ему правую ключицу и разодрала мышцы.
Из разорванной артерии забил, судорожно пульсируя, фонтанчик крови, обрызгавший правую половину лица. Осознав опасность, непоправимость произошедшего, враг отпрыгнул назад, перехватил разорванные ткани левой рукой, чтобы остановить кровотечение. Правой рукой, отказывающейся двигаться в плече, он достал из-за пояса несколько шариков и швырнул их на землю между нами. Нас накрыло плотное облако белого ядовитого дыма, под прикрытием которого соперник бросился стремительно бежать к входу в главное здание.
Задержав дыхание, чтобы не вдохнуть парализующий газ и поздравив себя за предварительную защиту глаз, я метнул посох вслед ему, остановив этим его бег рядом с дверным проёмом. Тяжёлая ось посоха ударила беглеца в крестец, заставив ноги онеметь и отказаться повиноваться. Упав на живот, он ползком проворно скользнул внутрь, продолжая зажимать рану.
Я вынырнул из облака, которое двинулось в сторону гостей взволнованно засуетившихся, и, подбежав, поднял моё оружие. Рассеиваясь, ядовитые клубы всё же достигли людей и начали влиять на них. Один за другим группа людей, сидящих справа от хозяина, стала безвольно обмякать и валиться на землю. Леопард, встревожено поднявшийся на лапы справа от господина Чжан тоже зашатался и уткнулся мордой в плиты двора.
Остальные, увидев пагубные эффекты газа, вскочили на ноги и бросились в сторону, подальше от расползающейся угрозы.
Бросившись к сгрудившимся на земле телам, я начал вытаскивать их на чистое пространство, выхватывая их по двое и, буквально швыряя подальше.
В семь биений сердца все двенадцать тел, включая тушку леопарда, были за границей смерти, которая в течение ещё двух-трёх пульсаций, остановила бы жизнь в телах навсегда.
Паника продолжала распространяться во дворе, охватывая и стражников, стремящихся удалиться как можно дальше от редеющего, но всё ещё видимого вестника смерти. Лучники и писцы, безостановочно корябающие до того что-то, начали прыгать со стены и убегать.
Отец Ши, беспомощно оглядываясь вокруг, пытался урезонить мечущихся в панике людей, потом был отвлечён нападением оставшегося на ногах леопарда, на одного из гостей, толкнувшего его.
Хаос достиг предела. Крики о помощи, начавших приходить в себя, вопли сталкивающихся в дверях людей, стремящихся укрыться внутри здания и окружающих построек, клубок тел, старающихся оторвать хищника от жертв…
Никто даже не заметил лёгкий прыжок «обезьяна, цепляющаяся за ветку», которым, используя посох, как опору, я перемахнул на другую сторону стены.
Бросив прощальный взгляд на окно дома, где до этого была Ши, я спокойно пошёл прочь от человеческого муравейника, к которому всё стекались толпы зевак, привлечённых дерьмом человеческих страстей, выплёскивающимся за пределы чёрной стены.
Мой дракон, закончив ужин, кружил вокруг меня в радости ощущения свободы и победы.
В голове почему-то зазвучала песенка, вестница энергетических проблем, но нисколько не поколебала мою решимость продолжить борьбу за право быть свободным.
Нащупав вдалеке полоску, заждавшейся меня путеводной нити, я направился к ней кратчайшим путём, то есть по крышам домов и дворам, погрузившимся уже в плотную ночную темноту.
Достигнув границ города, я оглянулся на рой огоньков улиц и окон и пошёл прочь.