Просто удивительно, насколько известным оказался затерянный где-то в горах, маленький даосский монастырь. Ещё недавно о нём не слышали даже обитатели окрестных деревень, а теперь, кажется, все встречные путники только и мечтают бросить взгляд на это таинственное хранилище мудрости.
Уже почти не удивляясь, господин Ван объяснил слепому старцу, сопровождаемому мальчиком-поводырём, что никогда не слышал о монастыре «молодых бамбуковых побегов», хотя провёл большую часть своей жизни в глубине горного массива У-Дан. Хотя, конечно, в этом нет ничего удивительного, потому что монастырей там довольно много, да и вывесок на воротах они не вывешивают, а уж если и есть надпись, то от подножья гор её и не разглядишь.
Присев рядом со стариком, тяжело дышащим и непрестанно обтирающим выступающую на лбу испарину, лекарь с участием спросил, не может ли он помочь чем-то, предложил осмотреть вымотанного дальней дорогой путника, но получил решительный отказ и от поднявшего к нему слепленные слепотой веки, старца и от угрюмо-настороженного подростка. На осторожный вопрос озадаченного травника, что их побудило пуститься в дальний путь, в горы, на поиски неизвестного монастыря, когда можно найти более знаменитые, к тому же гораздо ближе, сначала повисло тягучее молчание. Затем, мальчик неохотно сказал, что прошлым летом недалеко от деревни, в которой они живут, один монах исцелил незрячую женщину и, уходя, сказал, что он паломник из монастыря «молодых бамбуковых побегов». Теперь дедушка покоя не даёт никому, требуя отвести его в этот монастырь.
Пожелав им легко достичь желаемой цели, господин Ван продолжил свой путь, всё ещё удивляясь причудливым извивам судьбы, забавляющейся жизнями легковерных людей...
Сначала, ещё недалеко от жилища колдуньи, ему повстречался отряд солдат, на измочаленных трудной дорогой лошадях. Проезжая мимо идущего навстречу лекаря, всадники неприветливо окидывали его взглядами, обмениваясь какими-то репликами. Уже удалившись на изрядное расстояние, они вдруг остановились, и один из них заставил усталую лошадь перейти на тяжёлый бег, вернувшись к Вану.
- Кто ты такой и откуда идёшь?- грубо рявкнул он, поставив лошадь поперёк дороги и свирепо глядя на лекаря.
Объяснив ему причины, побудившие в одиночку проделать такой путь, господин Ван с улыбкой спросил, куда направляются воины, если конечно это не секрет.
- Мы ищем монастырь «молодых побегов бамбука», - неохотно ответил солдат. – Не знаешь ли ты, где, в какую дыру забились эти отшельники?
И когда Ван принялся вслух припоминать имена монастырей округи и обнаружил, что нужного названия нет, солдат смачно сплюнул на дорогу и, не произнеся больше не слова, ударил лошадь плёткой по крупу и поскакал прочь.
Проводив его взглядом и подождав, пока группа не удалится на значительное расстояние, господин Ван скинул сундучок и корзину на землю, отложил в сторону посох. Подойдя к плевку, повисшему на нескольких молодых травинках, пробившихся к лучам солнца сквозь жёсткую горную почву, он присел на корточки и указательным пальцем начал рисовать круги над ним…
Сквозь многочисленные преграды моя натура начала выбираться наружу в поисках объяснения интереса, проявленного солдатами к нашему монастырю.
Отодвинув в сторону сознание и внимание господина Вана, раздвинув границы его защитного кокона, раскрыв вокруг нас купол Лотоса Тай Цзы, я стал вбирать внутрь историю жизни солдата.
С каждым витком спирали, разворачивающимся под моим пальцем, я узнавал всё больше о несчастном, страдающем от болей в позвоночнике, после падения с лошади три года назад. Скрыв от всех это происшествие, он безуспешно пытается найти средство приглушить болевые прострелы, пронзающие спину и вонзающиеся в голову всякий раз, как он сделает какое-то неосторожное движение телом. У него безнадёжно испорчено настроение от перепалки со своей женой, произошедшей накануне отъезда, по поводу подозрений его в связях с женой интенданта (совершенно обоснованных). Сейчас он едет, чтобы арестовать и доставить господину Чжану сбежавшего в горы преступника. Есть подозрения, что тот может скрываться в крошечном монастыре, в, чёрт знает какой, дыре, проклятого захолустья, у чёрта на куличках.
Обнаружив такую интересную новость о себе, я переключился на вторую часть действия. Сменив направление спирали и вращая её теперь тремя пальцами, я начал читать заклинание «раздразнить бесов». Обозлить демонов гор можно довольно легко, успокоить потом – трудно. Их сварливый характер известен повсеместно, поэтому, бесцеремонно растеребя их и указав затем точный адрес наглеца, можно быть спокойным – они не упустят ни одной возможности отплатить ему той же монетой. А так как портрет его я передал с большой точностью, благодаря, неосторожно оставленной «подписи», и страдальцу и его спутникам придётся нелегко в пути.
Пожелав им удачи в распутывании клубков бесовских козней, ожидающих хлынуть в ближайшем будущем на их головы, я отстранился от, начавшего подсыхать, жёлто-серого пятна, нырнул в укромную норку, ждущую меня в глубине натуры господина Вана, и запахнул за собой все занавеси защит…
Кряхтя и помогая себе руками, отталкивающимися от коленей, подняться вертикально, лекарь ещё раз посмотрел вслед, исчезнувшей уже из вида, группе всадников, поднял вещи и посох, тяжело вздохнул и тоже тронулся дальше.
На следующий день, к вечеру, произошло ещё две встречи с путниками, идущими к монастырю «бамбуковых ростков».
Первым был жизнерадостный торговец из небольшого городка, название которого было произнесено очень невнятно. Он искал молодого настоятеля Юй, которому хранитель храма Лао Цзы передал два больших кувшина с вином, предпочитаемым напитком своего учителя-мудреца. Торговец указал на две огромные ёмкости, свисающие по бокам буйвола, воспользовавшегося неожиданной передышкой, чтобы начать щипать чахлые ростки весенней травы. Поинтересовавшись, далеко ли ещё до цели такого затянувшегося пути и нисколько не удивившегося абсолютным неведением доктора, он весело помахал рукой и потянул, пытающегося уцепиться ещё за несколько травинок, буйвола за собой.
А когда стало смеркаться и господин Ван крутил головой по сторонам, в надежде разглядеть хоть какое-нибудь углубление в обрывистых стенах мрачного коридора, впереди открылась вдруг небольшая поляна с крошечным костерком перед уютной пещеркой. Заинтригованный подобным открытием, лекарь направился к огню, предвкушая возможность согреться и расслабить, ноющие от усталости, ноги.
Вокруг небольшого пламени, весело обгладывающего горстку поленьев, аккуратно сложенных решётчатым срубом, сидели три человека, громко разговаривающих и хохочущих. Они даже не слышали приближения Вана и обнаружили его только, когда он возник в круге света, алчно смотря на потрескивающее пламя и прося извинить его бесцеремонность.
В некотором смятении женщины, сидящие ближе к пещере, повернули вопросительные взгляды к мужчине средних лет, находящемуся рядом с, нарушившим атмосферу беззаботности, пришельцем.
Ещё раз рассыпавшись в извинениях, облачённых в самые благородные выражения, и расцветив выражением глубочайшего сожаления, добавившего ещё несколько глубоких морщин на усталое старое лицо, господин Ван Гао представился и поведал о причинах своего путешествия.
Обменявшись взглядом со своими спутницами, мужчина повернулся к гостю и предложил разделить с ними минимум удобств, приготовленных для ночлега.
Оставив за собой вещи, изрядно утомившие плечи и положив посох рядом с собой, доктор уселся у огня, облегчённо вздохнув, расслабляя ноги.
Выдерживая паузу вежливости по отношению к нему, остальные отвели взгляды, стараясь не мешать обретению покоя в пожилом теле. Они продолжили прерванный разговор, говоря негромко, но, вместе с тем, непринуждённо.
Вокруг огня снова воцарила атмосфера дружелюбия, внимания и взаимного уважения.
Через некоторое время, ровно настолько, чтобы господин Ван смог придти в себя и освоиться с окружением, женщина помоложе предложила ему чашку чая и несколько крошечных рисовых лепёшек. С благодарностью приняв предложение, лекарь принялся наслаждаться изысканным вкусом сладостей, прихлёбывая ароматный напиток…
Каково же было моё изумление, когда случайно выглянув в щелку сознания уважаемого дедушки Вана, я обнаружил его сидящим на крошеве мелких камней перед стариком, впившимся огненным взглядом в безмятежно-блаженные глаза моего предка и скривившемся в злобной гримасе. Благородный господин Ван старательно чавкал, заглатывая воображаемые угощения, и причмокивал, запивая их пустотой, содержащейся в другой его руке.
Вот тебе раз! Как же это я не доглядел за легковерным родственником!
Стараясь не обнаружить своего присутствия, я продолжил своё наблюдение. Будучи полностью уверенным в успехе своего воздействия на жертву, старик позволил допить чай и даже предложил добавки, от которой Ван не смог отказаться. Пока он блаженствовал, продляя удовольствие, чародей спросил его, что он знает про Юй Ланя.
Даже не поведя и бровью, мой бравый предок заявил, что впервые слышит это имя и, в свою очередь, спросил, кто это такой. На такой прямой наивный вопрос колдун ответил, что речь идёт об отъявленном негодяе, который искалечил, чуть не убив, его дорогого внука и что он очень хотел бы взглянуть в глаза мерзавцу, перед тем, как отправить его в мир мёртвых.
Ван пустился в разглагольствования о предначертанности человеческих судеб, о неслучайности произошедших событий, наконец, он попытался объяснить (только, почему-то, всё время водя взглядом вокруг и избегая смотреть на вперящегося в него мстителя) молодым людям, что наказание – это удел Дао.
Не дослушав до конца витиеватое высказывание доктора, наслаждающегося возможностью поделиться с молодёжью накопленной мудростью, колдун провёл перед восторженными глазами оратора раскрытой кистью, из которой хлынул поток жёлто-бурой энергии. Я с трудом успел уберечь собственный взгляд от убийственного влияния смертоносного водопада, устремившегося в, безмятежно хлопающие створками век, доверчивые глаза уважаемого доктора. Укрывшись в недрах его тела, но осторожно продолжив наблюдение через отвисший в бессилие рот, я увидел завершающее магическое действие и услышал слова о том, что обманщик, в котором чувствуется родство с негодяем, будет спать до тех пор, пока не умрёт.
После этого старик поднялся на ноги и направился прочь по дороге, ведущей к монастырю.
Подождав достаточно, чтобы позволить ему удалиться на расстояние, которое не позволит (я надеюсь) почувствовать что-то подозрительное за своей спиной, я занялся раскручиванием заговора в обратном направление, собирая его в шар, бесящейся от жажды мести, энергии.
Когда все, даже самые крошечные детали его были сжаты в яростный клубок, я метнул его в далёкое уже тело колдуна. Видимо, он очень хорошо владел энергетическим пространством потому, что заранее почувствовал неладное сзади и начал поворачиваться в попытке встретить лицом атаку. Наверное, это было решающей ошибкой – он отвлёкся от нужной степени защиты. Проследив за полётом и моментом внедрения бурлящего копья энергии в спину врага, я взорвал суть колдовства в его груди и животе, а затем ускорил процесс распространения по тринадцати нефритовым дворцам.
Ноги чародея подогнулись, тело рухнуло ничком на каменистую тропу и оцепенело в странном колдовском сне без сновидений.
Побродив немного вокруг него, чтобы убедиться в действии магии и наложив сверху дополнительный покров, отрезающий содеянное от событий, приведших к этому печальному результату, я вернулся в тело (уж не знаю, чьё оно теперь), поднял его и тоже зашагал прочь…
Господин Ван с трудом разлепил глаза, в которые немилосердно швыряло свои лучи игривое утреннее солнышко, недоумённо огляделся вокруг, не понимая, как получилось, что вместо уютной пещеры рядом с тёплым костром и приятной компанией, он лежит, скрючившись, на клочке своего халата, прижавшись спиной к холодной стене ущелья.
- Всё-таки, очевидно, что я начал стареть – обнаруживаются провалы в памяти, да и тело не слишком одобряет невнимательность к выбору места для сна, - подумал он, с трудом разгибая затёкшие ноги…
Я хихикнул тихонько, совершенно соглашаясь с тем, что он действительно легкомысленно выбирает место для сна…