22. Жало правды

Твари, способные летать бросились ко мне и окружили плотным чёрным облаком и повлекли навстречу хохочущей толпе. Остальные демоны отхлынули от двери храма и рассредоточились по террасе, освободив только небольшой полукруг на краю. Раздвигая их ряды, демоны – гиганты с матерью – волшебницей в центре, прошли ближе к подготовленному пространству.

 Когда я оказался в центре огромной толпы демонов, которые сомкнулись у меня за спиной, напротив задумчиво глядящей на меня матери – волшебницы, то впервые ощутил гнетущий груз энергии, враждебной моему существу. Её сила, концентрация, равнодушная ярость, безжалостность превосходила все мои возможности защиты и сопротивления. Такая специфика влияния просто растаптывала всяческую гордость, попытку противостоять, высунуть нос из скорлупки покорности и самоуничижения.

 Волшебница продолжала молча смотреть на меня, рассматривая глубины моей натуры, затем выбросила плотный шлейф энергии, переливающейся всеми цветами радуги, в моём направлении, подобно тому, как если бы расправила крылья и окутала меня ими.

 «Так тебе будет спокойнее, а то ты никак не можешь остановить пляску образов. Необычная энергия и трагическая ситуация очень сильно ранили твою натуру. Ты действительно совсем мальчишка, не знаешь себя и не понимаешь окружающий мир. До сих пор ты жил, не задумываясь, куда ставишь ногу при каждом шаге. Судьба оберегала тебя от болезненных прозрений, готовя тебя к чему-то особенному. Я пока не вижу подробностей грядущих ситуаций, но ощущаю их значимость для обоих миров».

 Она замолчала, обвела задумчивым взглядом окружающие свирепые безобразные лица, настороженно и чутко ловящие каждое из этих загадочных слов. Затем она снова повернулась ко мне и продолжила: «Сейчас в твоей судьбе образовался перекрёсток, дающий тебе право выбора дальнейшей судьбы. В одном случае она будет достаточно короткой – ты погибнешь от руки такого – же, как и ты, звёздного скитальца. Возможно, твой учитель и мой недостойный сын рассказал тебе об особенности твоей натуры. Тогда он, наверное, уточнил уже, что уничтожить такую натуру может только другой скиталец. И у нас он есть.

 Во втором случае я возьму тебя под своё покровительство. Тогда тебе придётся переселиться в другой мир, в другой монастырь с совершенно иными условиями жизни. Тебя будут воспитывать иначе, заботиться по-другому и ты обретёшь другое Знание.

 Ты можешь подумать и сделать выбор, хотя, на мой взгляд, он очевиден».

 Неожиданно из-за стены столпившихся демонов раздался сильный, звенящий напряжением, голос наставника.

 «Мать – волшебница, зная твою мудрость и прозорливость, я прошу тебя не причинять зла мальчику. Чтобы разрушить пророчество, висящее над вашим кланом, предлагаю тебе взять мою жизнь, а Ланя – отпустить. Таким образом, он никогда не сможет встать на путь вашего уничтожения, будет обычным или почти обычным обитателем светлого мира, создаст семью и, возможно, будет немного счастлив в жизни. Без моего влияния он будет совершенно безвреден для вас, у него не будет причин вас ненавидеть и, к тому же никогда не будет оружия, способного вам навредить. Я же, совершенно добровольно отдаю тебе мою судьбу, жизнь и накопленный опыт».

 Окружающая нас толпа зашумела, затем раздвинулась, освобождая узкий проход настоятелю, вступившему в круг и вставшему на колени перед матерью – волшебницей.

 Услышав сначала, а затем увидев учителя, я словно очнулся от сковывающих мою натуру чар. Оцепенение и паника стали исчезать, уступая место привычной сосредоточенности и вере в возможность благополучного исхода ситуации. Когда учитель рядом – всё становится проще и понятнее. Он бы не пришёл вот так, на милость кровожадным врагам, если бы не подготовил им какую-то хитроумную ловушку. Я воспрянул духом, что сразу же отразилось на состоянии энергии моего облака. Я ещё ничего не сообразил, а мать – волшебница уже сказала: «Вот оно что. Оказывается, ты не настолько безобиден, как казался до прихода Мин Ши. Хорошо, что я держу тебя рядом с собой, иначе ты попытался бы наделать глупостей!».

 Она повернулась к настоятелю и проговорила: «Мин Ши, оказывается, тебе удалось взрастить ядовитые чувства в недрах натуры мальчугана и спрятать настолько хорошо, что мне не удалось распознать их с первого взгляда. Как ты можешь понять теперь, мы не можем оставить его в живых и на свободе, в слепой надежде на случай, могущий вынудить его забыть что-то из заложенного тобой. Мы не можем также взять на себя риск оставить тебя в живых, потому что нет никакой надежды, что ты оставишь свои попытки отравить нашу жизнь. Вы умрёте оба, сначала – ты, потом – отравленный тобой звёздный странник».

 И, немного помолчав, добавила очень тихо: «Хотя мне очень жаль вас обоих».

 Она повернулась к окружающим её гигантам: «Теперь, когда ситуация прояснилась и ясно виден благоприятный исход, приступайте к выполнению плана, который изначально являлся основным».

 Демоны молча склонили головы в почтительном поклоне, затем четверо из них заменили своей энергией покров, сковывающий меня, освободив этим мать – волшебницу от обязанности контролировать мою натуру и она, не произнося больше ни слова, повернулась к входу в галерею.

 Все хранили благоговенное молчание после того, как волшебница исчезла в глубине тёмного коридора, но затем всё пришло в движение. Раздались зычные приказы, беспорядочная толпа вдруг стала чётко организованным войском, молниеносно подчиняющимся приказам, отдаваемым разными демонами, видимо командующими определёнными группами солдат. На террасе, как на армейском плацу, выстроились чёткие шеренги воинов, с единственной разницей, что ни на одного из них невозможно было взглянуть без содрогания.

 В центре построения возник квадрат свободного пространства, на который выкатили из коридора странный помост с ещё более странным сооружением в середине.

 Настоятеля оторвали от земли, подняв с двух сторон за локти, и понесли к аппарату. Там они поставили его снова на колени и один из демонов заговорил: «Дан Мин Ши, тебе удостоена честь умереть, как одному из благородных братьев почтенного клана Дан! После твоей смерти клан забудет всё недостойное и вредное, что было причинено тобой. Ты останешься в нашей истории, как один из сыновей клана, отдавший жизнь процветанию клана и обогащению Знания! Твоё имя сохранится в истории семьи!».

 Он прервал свою речь, потому что настоятель встал с коленей, выпрямился и недрогнувшим голосом ответил: «Ты думаешь, Дан Фэн, что для меня это будет большая честь остаться навсегда в памяти тех, кого я ненавижу и не прощу никогда! Наверное, мне будет нелегко отстоять свою жизнь, но уж умереть я себе позволю так, как мне нравится!».

 С этими словами он взмахнул руками и начал кружиться на свободном пространстве всё более быстро. При этом на уровне его плеч, локтей и бёдер выскочили наружу длинные обоюдоострые лезвия. Эта техника называется «леденящий смерч смерти» и учитель не раз показывал мне её в тренировочном виде, но я не мог себе представить это завораживающее зрелище в реальном бою. Вокруг наставника, выполняющего вращение на месте и проходы по малому кругу, в разные стороны разлетались фонтаны крови демонов, перемежаясь время от времени с отсечёнными лапами, пытающимися уцепиться за смертоносные «перья», торчащие в разные стороны.

 Забыв обо всём на свете, я восторженно глазел на технику боевого искусства в исполнении мастера. Настоящее наслаждение наблюдать кажущуюся лёгкость движений, грациозность перемещений и неприступность для ответных атак.

 Я бы продолжал оставаться восторженным зевакой, если бы, непонятно каким образом, учитель не оказался рядом со мной и не произнёс свистящим шёпотом: «Хватит таращиться на меня, это совсем не спектакль. Лучше постарайся как можно быстрее добраться до храма и укрыться в нём». При этом он, почти как бы невзначай, распорол брюхо мерзкому монстру, удерживающему меня своей энергией, отхватил руку по локоть второму из моих охранников, затем, изящно присев, крутанулся в ногах третьего и, ускользнув из-под фонтана крови, хлынувшего из рассечённых ног, начал удаляться в сторону храма, оставляя на своём пути всё новые следы.

 Мне не доставило особого труда освободиться от энергетических пут оставшегося невредимым противника, после чего я взмыл в воздух и, не замеченный никем, достиг двери храма, которую преодолел, несмотря на энергетический барьер, продолжавший выполнять свою защитную роль.

 Очутившись в атмосфере спокойствия и увидев спины братьев, погружённых в молитвенный транс, я вспомнил вдруг о своём, брошенном на произвол судьбы, теле, видимо всё ещё бесцельно смотрящем в какую-то неразличимую даль. Вместе с беспокойством за его судьбу, всколыхнулась тревога за наставника и я прильнул к двери, всматриваясь в неразбериху переполоха на террасе. Учитель уже преодолел половину пути, отделяющего его от спасительной двери, когда, поняв намерение врага, демоны бросились плотной толпой на несущую смерть мельницу клинков. Увязнув в грудах трупов, лезвия остановили перемещение наставника и, хотя он тут же освободился от них, чтобы продолжить бег к храму, десятки лап прочно захватили его, удерживая на месте, а другие начали накладывать различные чары, мешающие ему реализовать какое-нибудь колдовство.

 Одновременно с этим, в глухой ярости они рвали его тело, били по наиболее уязвимым местам, стараясь превратить его в беспомощный комок мяса. Он был всего в десяти метрах от спасительной защиты, но это перестало быть расстоянием, это стало пропастью в смерть.

 Какая-то пелена заслонила мир от меня, не думая ни о чём, кроме спасения учителя, единственного дорогого мне существа, человека и наставника, я рванулся к нему в отчаянии и готовности погибнуть рядом с ним. Не знаю, как я преодолел пространство, разделяющее нас, не помню, как я расшвыривал тела и разрывал их на части, не видел, как толпы демонов разбегались в панике, что-то крича, не обращал внимания на корчащихся в клубах пламени ненавистных тварей.

 Я очнулся стоящим в одиночестве над искалеченным телом учителя. Мои громадные крылья были широко распахнуты, защищая его неподвижное тело, а когтистые лапы широко расставлены. Мой хвост яростно хлестал меня по бокам, пробуждая гнев и жажду борьбы.

 Я стал драконом, чувствовал целостность и неотделимость сплава натуры звёздного странника и дракона. Мои чувства человека смешались с благородством и могуществом дракона, рождая новое понимание законов мира, миров, внемирия, Дао.

 Спеша помочь учителю, я помчался искать себя, ведь только человеческими руками можно было поднять осторожно и бережно небольшое, лежащее сейчас в неестественной позе, тело. Этот самонадеянный мальчишка так и стоял у оконного проёма, видимо, продолжая сражаться с самим собой, с воображаемыми угрозами монастырю, с ограниченными возможностями человеческого тела. Его широко распахнутые глаза продолжали пристально вглядываться в посветлевшую даль горной долины, доверчиво открытые к внешнему влиянию, верящие в добро и в волшебную сказку со счастливым исходом. Но, видимо, жестокость и вероломство законов жизни успели причинить ему боль, потому что в уголках, пойманных в ловушку колдовства, глаз стояли, накипевшие страданием и обманутыми надеждами, слёзы.