Теперь, когда в монастыре стало, можно сказать, две обезьянки, жизнь помчалась  во много раз быстрей. С утра до вечера в гулких коридорах не умолкали смех, выкрики и дробное эхо босых ножек, бегающих друг за другом, двух маленьких подружек. Ураган проносящихся тел, неожиданно выскакивающих из-за поворота, не раз заставлял вздрагивать любого из взрослых, занятых своими заботами. И даже, несмотря на то, что мама Мифэн, которую звали Сянь Цзы, строгим шёпотом объясняла непоседливой шалунье, что дяденькам нужна тишина и спокойствие, что они постоянно погружены в молитвы и что монастырь – это священное место, где постоянно присутствуют строгие боги, молчание длилось только несколько мгновений. Пике вытворяла какую-нибудь каверзу, вызывающую взрыв переливчатого смеха, две проказницы изображали сконфуженность и неловкость и, забыв про все условности взрослых, снова мчались в вихре веселья.

 Сянь Цзы взяла на себя обязанности приготовления пищи, чем освободила пару мужских рук для работ в долине по сбору ягод, грибов, трав и дров. 

Стояла тёплая пора зрелого лета, которое, начиная перезревать, готовится укутывать землю покрывалом прохладных утренних туманов. Окружающие леса были переполнены созревшими плодами и сочными растениями, поэтому мы спешили заготовить как можно больше продуктов на зиму, заполняли кладовые, опустошённые набегом демонов, сушили душистые стебли и листья, вялили сладкие коренья и ягоды.

 Всё было, как обычно, как все предыдущие годы и, в тоже время всё было иначе. Если раньше вечерний ритуал ужина был собранием сильных, шумливых мужчин, подтрунивающих друг над другом, раскрашивающих смачными выражениями  и взрывами хохота принесённые извне новости, то теперь это, скорей напоминало чинную атмосферу почтенной семьи, со строгим, суровым патриархом во главе.

 Братья относились к Сянь Цзы, как к сестре, мягко разговаривая с ней, стараясь избегать тем, напоминающих о пережитой ею  трагедии. И всё это обволакивалось весельем, радостью детства Мифэн.

 Сердца мужчин, укрывшихся в монастыре от боли, причинённой им в опыте жизни, хранившие шрамы бед и печалей, стали смягчаться. Время от времени кто-то из братьев вдруг замолкал, уносился мыслями далеко в прошлое, на глаза наворачивались слёзы, которые остальные деликатно старались не замечать. Мне кажется, только благодаря подчёркнутой строгости настоятеля, его мудрому управлению ходом бесед и атмосферы за столом, удавалось избегать массовых рыданий или выплёскивания наружу тоскливых воспоминаний. Видимо, только теперь каждый из братьев смог оценить глубину и постоянную свежесть собственных ран, смог почувствовать понесённые потери и силу помощи, предложенной настоятелем.

 Чувствовалось, что вокруг его небольшого, исхудавшего во время болезни, тела  сгущается облако благоговения и благодарности. Игнорируя видимое изменение общей атмосферы, он продолжал железной рукой управлять размеренным ходом жизни монастыря.

 С одним из братьев я нёс ствол небольшого дерева, не выдержавшего натиск дождя и ветра во время недавней бури, когда вдруг по спине пронеслась струйка леденящего взгляда. Окрикнув впереди идущего брата, я предложил бросить ношу. Привыкший к нашим с настоятелем чудачествам, он, не раздумывая, выполнил просьбу,

 Я повернулся в сторону донёсшегося энергетического сигнала и увидел вдалеке фигурку человека, идущего к нам по противоположному берегу ручья. Одетый в плащ из коричнево-рыжих звериных шкурок и увенчанный странной остроконечной шапочкой, он явно был чужаком в нашем регионе. Осторожно приближаясь, он ещё издалека крикнул, что не желает нам худа, а хочет что-то спросить.

 Надо сказать, что, несмотря на осторожность движений, он быстро приближался, а когда подошёл достаточно близко, стало видно, что в его лице присутствует больше звериных черт, чем человеческих.

 Настороженный, я уже активизировал энергетические уровни своей натуры, включая дракона, и ждал возможных хитростей, маскирующих нападение. Остановившись на расстояние примерно двадцати трёх моих шагов, незнакомец снял шапочку и низко поклонился нам. Мы настороженно ответили на его приветствие, не спуская с него глаз. Он проворным юрким жестом нырнул правой рукой за пазуху своего халата и извлёк небольшую плоскую вещицу непонятного предназначения. Медленно опустившись на колени и продолжая неотрывно сверлить нас глазами, чужеземец подержал вещицу у лба и вдруг, без всякого замаха и какого-либо подготовительного жеста, молниеносно метнул её к нам.

 Внутренне напрягшись, я приготовился отразить неожиданную атаку, но штучка, оказавшаяся тонкой радужной пластинкой, коснулась земли за четыре шага до нас и, скользнув по траве, остановилась у моих ног. Я немедленно пришлёпнул её энергетическим щупальцем, чтобы предупредить возможные трансформации, чем вызвал у незнакомца одобрительное хмыкание. Чуть наклонившись, я всмотрелся в рисунок пластины и вдруг линии и цвета пришли в движение, сформировав собой незабываемые, врезавшиеся в мою память, черты лица матери – волшебницы. Я отшатнулся, как от разверзнутой пасти огромной змеи и непроизвольно нанёс жёсткий энергетический удар, разнёсший пластину вдребезги.

 Чужак продолжал неподвижно сидеть на коленях, только ещё более опустил голову, совершенно спрятав лицо. Его поза была наполнена верой в предначертанность будущего, а поведение излучало готовность покорно принять решение судьбы.

 Я ждал его реакции или объяснения действия, а он пребывал где-то далеко, совершенно отсутствуя здесь. По прошествии некоторого времени, немного успокоившись, я подошел к нему ближе и обратился к нему.

 -Что означает это послание вашей хранительницы? Чего ты ждёшь от нас?

 Он медленно поднял голову, будто пробуждаясь от сна, и печально глядя на меня, произнёс:

 -Я готовлюсь умереть, но прежде хочу выполнить свою миссию. Меня послали сказать тебе, что искренне сожалеют о том, что случилось, хотят быть понятыми тобой и просят раскрыть внимание к просьбе о мире. Я не надеюсь долго прожить в вашем скоротечном мире, потому что стар даже для родного мира. Моя оставшаяся  надежда – выполнить задание и умереть. Моё время улетучивается из тела с быстротой, не оставляющей мне надежды на возвращение, поэтому, если ты можешь принять сказанное мною в истинную часть тебя, я готов всё объяснить.

 У меня в голове запрыгали всевозможные мысли и идеи.

 -Давай поднимемся в монастырь, чтобы повести этот разговор втроём, с настоятелем.

 Незнакомец отрицательно покачал головой:

 - Я слишком переоценил свои возможности временного сопротивления и не предполагал, что моё время коснулось донышка натуры. У меня нет времени для перемещения в монастырь и последующего объяснения. Принимай решение быстрее, иначе тебе придётся беседовать с бессловесным чучелом.

 Я мысленно уже стучался в сознание учителя, чтобы объяснить ему ситуацию, на что он спокойно ответил:

 - Лань, я знаю, с кем ты разговариваешь. Это старейший член клана Дан, наш пра-пра-пра-прадедушка. Я предполагал, что он давным-давно умер, но, как видно, ошибся. Он жив, хотя действительно, его время не просто на исходе, он живёт сейчас за счёт каких-то глубинных ресурсов, которые могут иссякнуть в любой момент. Не теряй времени и помоги ему выполнить задание. Я слышал, что если дракон охватит кого-нибудь своими крыльями, то внутреннее время останавливает свой бег, замирает. Поэтому, у тебя есть два варианта на выбор – или ты обнимаешь своего предка драконом и выслушиваешь предложение или, обнимая его, ведёшь к нам, чтобы с комфортом обсудить проблему за чашкой чая… И в первом и во втором случае тебе не удастся избежать моего присутствия, но опять же есть выбор между энергетическим и физическим мною.

 Он исчез, оставив меня наедине со старцем. Наедине потому, что увидев, какой оборот принимает встреча, брат успокоился и поволок деревце один к месту распилки.

 Не мешкая более, я раскрыл крылья дракона и окружил ими наши тела. Старик зажмурился, чуть ли не чмокая от удовольствия, начал всё более расслабляться и, наконец, открыв глаза и улыбаясь, произнёс: - Я никогда и не смел мечтать, что смогу однажды ощутить вокруг себя силу дракона не как несущую мне гибель, а как дающую жизнь. Мой мальчик, я знаю, кто ты и мне ведомо, что мы с тобой родственники. Я уже настолько стар, что амбиции моих молодых соплеменников стали мне чужды и незначительны. Уже много лет я доживаю в отстранении от насущных проблем клана, встречаясь только изредка с его хранительницей.  Но последние события настолько потрясли устои жизни и поставили вопрос о существовании самого клана, что мать-волшебница обратилась ко мне с последней просьбой, отказать в выполнении которой я не имею права.

 Он помолчал немного, давая мне возможность переварить услышанное, выделить основное и зафиксировать детали.

 - Дело в том, что проблема, обрушившаяся на нас так сложна и тяжела, что в призыве о помощи мы вынуждены использовать самые сокровенные реликвии, как сказала хранительница. И такой реликвией, видимо, являюсь я.

 -Чтобы растопить ваше недоверие и убедить вас в нашей искренности, клан мог послать только двух вестников – или меня или мать-волшебницу. Так как ты уже встречался с ней и не в самых благоприятных для этого условиях, выбор автоматически пал на меня.

 -Случилось страшная и непредсказуемая трагедия – твой брат, в своём стремлении угнаться за тобой и превзойти в разрушительной силе, спустился в мир драконов и прошёл посвящение. Внутренняя мутация коснулась основных черт его характера и искорёжила его натуру. Вместо мальчишки с огромными надеждами и амбициями, к нам вернулся беспощадный убийца, со смехом и видимым наслаждением растерзавший первого же встречного, которым оказался его отец.

 -Затем кровь демонов лилась почти непрерывно. Он убивал всех, делал это так быстро и эффективно, что к нему невозможно было приблизиться даже группе закалённых, испытанных в битвах демонов – вожаков. Он истребил уже треть клана и продолжал бы делать это, если бы хранительнице не удалось подмешать в кровь одной из его жертв сильнодействующий яд, который вместо того, чтобы отравить его, только усыпил на время. Но это было время достаточное, чтобы запереть его за магическую решётку, ограничивающую его кровожадные действия.

 -Теперь у клана на руках серьёзная проблема – убить его мы не можем, потому что у него есть выход в мир драконов, держать за решёткой до бесконечности тоже не возможно, потому что рано или поздно, умерев в мире демонов, он может появиться там в образе дракона-мстителя. Тогда не только наш клан, но и другие окажутся на краю гибели. Вылечить его не возможно, нет такого средства, которое очистило бы разум от яда драконов.

 -Можно сказать, что повелитель драконов сыграл с нами очень злую шутку, ещё раз подтвердив свою неприязнь к демонам.

 -Теперь у нас только один выход – просить тебя освободить нас от этой злой каверзы, убив брата, даже если при этом ты обретёшь двойную силу звёздных странников и станешь непобедимым.

 -Лучше иметь разумного врага, с которым можно найти какое-то соглашение, чем сумасшедшего друга, который со счастливым смехом терзает тела своих близких. Такое поведение даже демонам внушает суеверный страх и обессиливает их.

 -Ко всему прочему, его научили ВСЕМ возможным искусствам борьбы и, к несчастью, он оказался чрезвычайно одарённым учеником.

 -Поэтому я здесь, чтобы сказать тебе, что ты можешь забрать мою жизнь и, если этого тебе покажется мало, то и жизнь любого другого демона и даже матери – волшебницы.

 -Мы готовы принять любые требования, предложения и приказы не раздумывая и не обсуждая их.

 Он умолк, переводя дух и явно наслаждаясь, вливающейся в его древнее тело, силой дракона.

 Мы с наставником были настолько ошарашены услышанным, что молчание затянулось до момента, когда солнце скрылось за склоном соседней горы и, на место беседы опустилась вечерняя прохлада.  

 Наконец, встрепенувшись, даже будучи в виде энергетического облачка,  настоятель сказал, что мы просим возможности обдумать услышанное, и просим дать нам срок для ответа до завтрашнего утра.

Я предложил старцу проводить его до границ клана в сумеречном мире, чем поверг в немалое изумление и его и наставника. Дедушка с радостью принял предложение, добавив, что теперь у него накопилось сил ещё на некоторое время жизни, по крайней мере, до завершения этой тупиковой, в жизни демонов, ситуации.