92. Попытка поумнеть

 Хорошо, что нормальные люди избавлены от энергетического зрения и ходят по земле, не подозревая о каверзах, подстраиваемых «шутниками» «тонкого» мира. Они спокойно проходят сквозь пузыри грязной энергии, сброшенной каким-нибудь безнадёжно больным существом или безнадёжно остервенелой в своей ненависти тварью. В попытках обрести уверенность и спокойствие, они скучиваются в поселениях, всё более разрастающихся и превращающихся в гигантские омута застойной, болезненной, отравляющей энергии. Города, насколько я могу судить на небольшом количестве посещённых мною, становятся отстойниками ила, грязи чувств и эмоций человеческого рода. Всё усугубляется стремлением человека возвыситься над остальными, стать самым уважаемым, самым умным, самым сильным, самым жестоким, самым…самым… и САМЫМ…

 Здесь меня, конечно, немного занесло в рассуждениях потому, что изначально я только хотел немного порадоваться, что братья нашего монастыря не видят и не подозревают о существовании насмешливого зрелища, которое возникло два дня назад на вершине нашей всеми (теперь можно сказать, почти всеми) уважаемой священной горы.

 Плотное энергетическое облако тёмно-лилового цвета водрузилось на округлую вершину, словно небольшая шутовская шапочка, из-под которой торчат во все стороны поросли невысоких коренастых деревьев и редких кустарников, успешно сопротивляющихся мощным порывам ураганных ветров, дождевым и снеговым трёпкам.

 Всё бы ничего, но возникшее позавчера украшение удерживает совершенно определённую форму гигантской кисти руки, сжатой в горсть, где большой палец торчит между скрюченными указательным и средним, поворачиваясь в сторону, куда дует ветер. Такого рода флюгер буквально резанул мне взгляд в первый раз, когда я его обнаружил, бросил в краску и заставил поспешно укрыться в храме, благо было время утренней молитвы. Теперь, всякий раз, как мне приходится пересекать террасу, глаза невольно ищут вызывающе-оскорбительную форму и, естественно, обнаружив, заставляют натуру съёжиться, спрятать голову в плечи и ускорить шаг.

 Сегодня эта пытка немного изменилась, став более изощрённой потому, что вокруг формы стали кружиться птицы, обеспокоенные её появлением и, видимо, любопытствующие коснуться и понять свойства странного энергетического нароста. Их становится всё больше, гомон нарастает, и вот уже монахи стали поднимать взгляд вверх, смотря на кружащихся в воздухе пичуг.

 Мне стало не по себе от мысли, что кто-либо из них вдруг разглядит это нечто, да ещё и догадается, что это неспроста и начнёт требовать объяснений. Правда, тревога немного улеглась к полудню потому, что не последовало какой-то реакции, но к вечеру на меня свалился ещё больший камень смущения, когда на террасу поднялся отсутствовавший несколько дней наставник. Вместо обычного радостного ритуала встречи он уделил значительное время рассматриванию энергетического колпака, построению нескольких гримас удивления, перемежающихся с косыми взглядами вопроса и сдерживаемого веселья, брошенных в меня. Только вдоволь потешившись, он обнял меня в отцовском приветствии и шепнул на ухо:

-         Ну, ни на минуту нельзя тебя оставить одного! Уже заставил какую-то заблудшую овечку работать  на благо великого Дао!..

 …Была глубокая ночь, короткий её отрезок, когда даже самые неугомонные существа проваливаются в бездонную трещину между ушедшим и наступающим днём. Я лежу в своей комнате то плотно зажмурив глаза, в надежде нырнуть в спасительный сон, то беспомощно таращась в непроглядную темноту, пытаясь обнаружить и схватить за хвост ситуацию, сердобольно откликнувшуюся на мои настойчивые призывы.

 Который уже вечер прошёл в бездарных потугах вызвать на разговор или хотя бы на перепалку Лотос Тай Цзы. Полное отсутствие его следов в энергетических окрестностях и даже в священном зале. Некоторое время я провожу в ожидание, затем медитирую и всё! Больше делать нечего и приходится, вопреки всем привычкам, отправляться спать.

 Я не считаю дни, но всё-таки прошло два сезона и шесть дней с того злосчастного момента величественной драпировки в молчание и исчезновения двух, казалось бы, сцепившихся в словесной схватке, структур. Привыкнув к общению с мудрыми опекунами, я остро чувствую их отсутствие, потерю стимула к развитию.

 Наставник, выслушав моё объяснение и вопросы, посоветовал использовать ловушку, в которую я угодил, для глубинного осознания всех тонкостей чувств и эмоций, способных всплыть на поверхность мучающегося сознания.

-         На мой взгляд, Лань, два хитреца создали неповторимый барьер для мышления, пытающегося всюду подстелить логические объяснения, и теперь исподтишка наблюдают за его тщетными попытками пробиться сквозь преграду. В таком случае, советовать что-либо – это, значит, испортить эксперимент. Поэтому, не приставай ко мне, у меня ещё предостаточно узелков жизни, тоже требующих внимания и действий.

 Вот и лежу без сна и шелушу свой рассудок, отделяя разные части, исследуя их гибкость мышления, убирая жёсткость и грубость, категоричность и примитивность, упрямство и безоговорочность.

 Добравшись, таким образом, до себя – нытика, циника, критика и ворчуна, я, наконец-то смог реализовать свою давнюю угрозу заняться их воспитанием вплотную.

 Одна часть меня при этом принялась успокаивать остальные, убеждая, что сейчас происходит очень важное изменение натуры, объединяющее и усиливающее её.

-         Это занятие исправит и устранит слабости, всегда бывшие опасными и разрушающими. Вспомни, сколько раз тебе приходилось спасаться бегством, прячась в мантру излюбленной песенки, веря в её чудодейственное свойство защиты. И, как лихо доказал обратное небесный учитель, совершенно напрасно! Просто повезло пока, что не нарвался на настоящего мастера.

 Мысли закружились вокруг момента, когда небесный учитель попытался мне объяснить недостатки техники защиты «выручалочками», да так и не закончил потому, что я бросился поучать собеседников, раздув до непомерности морализирующую часть себя. Кстати, где это она сейчас? Чего это она теперь затаилась и даже не высовывается?

 Обрадовавшись даже, что наконец-то нашёл истинного виновника, полный справедливого негодования, я бросился - было на её поиски, но вовремя остановился. Ведь сейчас я чуть было снова не совершил то же самое действие! Просто на месте «неправильных» Лотоса и Учителя теперь проявился я сам. Вот так и создаются доморощенные слабости! В голове возникла неожиданно умная фраза: «Хочешь уничтожить кого-то, позволь ему покритиковать самого себя!»

-         Какой молодец! Созрел до продолжения беседы! Бери «ключ входа» и приходи в храм. Кажется, ты начал извлекать пользу из бесполезности самокритики!

 Это уже явно не я! В подтверждение догадки темноту комнаты заполнило лёгкое мерцание извива символа «входа», приглашающего моё сознание к путешествию…

 …С энергетическим ключом даже путешествия не получилось! Нырнул в него – и сразу оказался в высоченном зале, залитом ярким тёплым светом. На огромном нефритовом троне величественно высилась зелёная фигура небесного учителя из того же материала. У меня возникло ощущение, что когда-то я уже видел такой образ, но оно было очень неопределённое.

 Приблизившись вплотную к подножью памятника, я отвесил чинный поклон и застыл в молчание.

 Вопреки ожиданию, не случилось никаких превращений или проказ – зелёная глыба осталась неподвижной, но заговорила:

-         Конечно, нельзя сказать, что тебе удалось крутануть колесо перемалывания ЗНАНИЯ, но всё-таки жернова пришли в движение и стали превращать бесполезно-прекрасные зёрна ЗНАНИЯ в удобоваримую твоим рассудком муку. Если этот процесс не прекратится в момент самолюбования, то у тебя откроется возможность впитывать мудрость и вскармливать сознание. И мне вдвойне приятно отметить это потому, что произошло осознание немного раньше трёхсезонного срока. Таким образом, я выиграл вторичное пари у твоего приятеля и теперь ему придётся торчать три сезона флюгером на вершине небезызвестной горы. Это вполне может служить утешением, даже после проигрыша первичного спора.

 Я с ужасом представил очередное «пугало» над нашими головами в течение сорока с лишним дней и еле слышно застонал.

-         Что такое, юноша? У тебя проснулось сострадание к старику Лотосу, в то время, как моё торчание на потеху птичьим стаям никак не вызвало сочувствия в твоей окаменелой натуре! Ай-яй-яй! Вот она, ирония судьбы! Стараешься, вкладываешь в творение всего себя, не щадя ни сил, ни времени, а получаешь очередное огорчение и разочарование! – фальшиво - сокрушённо продекламировал памятник.

 Не зная, что ожидать в следующий момент, какую каверзу или обвинение выкинет небесный балагур, я только вжал голову в плечи и затаился…

 …Сегодня меня ждал очередной сюрприз – выпало вести беседу с крошечным язычком пламени, облизывающим своим жёлтым жалом поверхность небольшого бамбукового свитка, лежащего на бугристой чёрно - лоснящейся каменной плите.

 Моё появление в небесном храме, с последующим долгим блужданием по лабиринту коридоров и множества залов, наполненных разными чудными непонятными штучками, в поисках УЧИТЕЛЯ закончилось в сером пространстве небольшого помещения. Над головой висел, слегка подрагивая, большой оранжевый шар огня, вокруг которого сверху вниз непрерывной спиралью свивалась, стекая, тонкая тёмно-синяя струя чего-то плотного и блестящего, напоминая длинное тело змеи.

 Подойдя поближе, я замер, зачарованный побегами красок по тёмной полосе спирали потому, что вдруг обнаружил в их ритме смысл слов, обращённых ко мне. Задрав голову, я смотрел на шар, вокруг которого всплывали пульсации, складывающиеся потом, как листья черепиц, во фразы загадочной поэмы внутри моего сознания.

 Почему ветру угодно гнать куда-то облака,

 Изменяя их формы, сталкивая и разрывая?

 Почему судьба свободна забавляться жизнью рыбака,

 Бросая его в волны, кружа и силы выпивая?

 Между буйством ветров и неистовством вод

 Бьётся чья-то надежда на лучший исход,

 Рвётся в небо, что-б звёзды поймать на лету,

 С криком скорби теряя души высоту.

 Где пристанище ждёт, в смерти или в любви?

 Мудрость знания в помощь себе позови-и-и…

 Последнее слово, подобно капле воска, стекло на кончик спирали, набухая, и сорвалось вниз, чтобы упасть к моим ногам и заплясать на неизвестно откуда взявшемся свитке тем язычком пламени, о котором я упомянул раньше.

 Почему-то захотелось присесть и засмотреться на его пляску.

 Завороженный происходящим передо мною и внутри меня, я исчез, оставив вместо себя только пристальное внимание и любопытство.

 Всё живое без устали ткёт паутину жизни,

 Растворяя для её нитей смысл своего существования.

 Сложный узор разрастается в стороны прошлого и будущего,

 Размывая неповторимость настоящего в кляксу забот и надежд.

 Сплетаясь с плодами усилий близких и далёких,

 Занятых таким -же бессмысленно-важным делом,

 Паутины распространяют вокруг тяжесть и гнёт невзгод,

 Пряча в сокровенной сердцевине искры счастья и тепло чувств.

 Кто сможет удержать на своих плечах груз скорби и страданий,

 Щедро сброшенный мириадами себе подобных?

 Где взять силы светлых чувств и желания жить,

 Если всё живое неминуемо бредёт к пучине смерти?

Огонёк обеспокоено замигал, заметался во все стороны и погас, оставив за собой мерцающие искорки, медленно смещающиеся, чтобы собраться в две маленькие кучки. Нарастание и ослабление интенсивности их тления стало объединённым единым ритмом, подобным спокойному дыханию. Продолжая неотрывно смотреть на них, я надеялся уловить внутри себя рождение слов, не очень понятных смыслом, но почему-то важных по ощущению.

 Две горстки искр продолжали мерцать, но их жизнь сопровождалась тишиной и нарастающим энергетическим давлением.

 Странное ощущение возникновения уплотняющегося кокона вокруг меня заставило поднять глаза вверх, на полыхающий шар и струящуюся спираль. Теперь они тоже пульсировали в ритме искорок и распространяли вокруг себя всё более видимый сгусток энергии.

 Немного отодвинувшись, я мог видеть синхронное набухание активности сверху и снизу, а, затем, дружное опадание её. Возникло ощущение, что я сижу в чреве странного существа, которое смотрит на меня глазами искр снизу и охватывает своей защитой.

 Внутри меня снова потекли слова, рождаясь словно пузыри, склеиваясь между собой во фразы и, к тому же, различающиеся по размерам, словно желая выделить для особо отсталых умственно пришельцев, степень важности каждого из них.

 Я даже слегка усмехнулся внутренне при такой, немного раздражающей, догадке.

 - Как и любое существо, ты строишь свою паутину, раздвигаешь её границы, сочетаешь с уже созданными паутинами других паучков и занимаешь свободное пространство, уже присмотренное кем-то другим для своего строительства. Всё бы ничего, но обнаруживается небольшая заковырка! Всё живое делится на две неравные группы: накопителей и расточителей.

Я обнаружил, что сижу в центре шара мерно пульсирующей энергии, вокруг которого угадывается сложное энергетическое построение.

 Это нечто усмехнулось моему удивлению и довольно напыщенно пояснило:

-         Да-да! Сейчас ты впервые можешь видеть мой истинный облик, если можешь, конечно. Я взял тебя в зону первичной обработки информации, где общение между нами проходит на уровне, достаточно примитивном, чтобы ты мог его уловить.

 Оно немного подождало, давая мне возможность выразить восторг от чести, оказанной существу, нижайшего уровня развития, и, видимо, удовлетворившись возмущёнными колыханиями моей энергии, продолжило:

-         Чтобы ты был способен усваивать знание, предложенное мною, а не складывать его бесполезным грузом, как делал это ранее, я просто ВЫ-НУЖ-ДЕН (это слово просто вытеснило все остальные  из моего поля восприятия своим размером и, как я понял, своим значением) продолжить попытку пробиться сквозь твою человеческую бестолковость. Уязвлённую гордость и растоптанное самомнение придётся оставить на потом, на беседы с себе подобными, которым ты сможешь без усилия напустить достаточно пыли в глаза, чтобы предстать в блеске всёзатмевающей эрудиции.

 Я даже покачал головой в порыве восхищённого оскорбления: - Ну, каков всё-таки небесный учитель, выпавший на мою долю! (Эту фразу я, разумеется, произнёс внутренне, ничем, хочется верить, не выдав её содержание вовне!)

 Моя тревога окончательно рассеялась, когда, после небольшой паузы, предназначенной помочь мне проглотить горькую пилюлю, он продолжил:

-         Ты, к моему глубокому сожалению, принадлежишь к категории расточителей. К сожалению, потому что не способен удерживать в центре своей паутины искры счастья и любви, полученные тобой от жизни, не способен хранить их только для себя, не способен пронести их по жизни, чтобы забрать с собой в переходе.

 УЧИТЕЛЬ замолчал, ожидая какой-то или хоть какой-то реакции с моей стороны, но я решил реагировать загадочно - неопределённо, то есть молча.

-         Ты хотя бы кивни головой, чтобы я знал, что ты не заснул во время такой скучной проповеди! – по-отечески посоветовал он – Зря распинаться мне тоже не хочется!

 Я кивнул…

-         Так я продолжаю? – ещё более заботливо спросил голос.

 Я кивнул в ответ ещё более отрешённо - спокойно…

-         Ученики такого сорта, не способные накапливать запас жизненных сил. Чувствуя внутреннее опустошение, они пытаются ускорить процесс совершенствования, чтобы избавиться от слабости, но это барахтанье быстро заканчивается. Разочаровавшись во внутреннем совершенствовании, они устремляют внимание на других людей, отдавая затем остаток жизни погоне за идеалом коллективного сообщества, призывам к всеобщей гармонии в обществе, в надежде объединить силы окружающих людей. Но такие порывы остаются неосуществлёнными потому, что остальные (их гораздо больше) являются накопителями по сорту своей натуры! Они не отдают другим ничего полезного и важного, а только распространяют в частях своей паутины, доступных остальным  то, что обременяет их, причиняет им боль или затрудняет внутреннее развитие! Сколько их ни призывай, ни убеждай, даже если они захотят воплотить что-то вне своей паутины – это НЕВОЗМОЖНО! Нет у них такой способности! Если у них и есть что-то интересное, то только в недрах, до которых даже они сами не могут добраться, пока живы.

 Возникло молчание, прощупывающее впечатление, произведённое на меня таким анализом моей бездарности. Пространство вокруг меня вслушивалось в мои мысли тысячами невидимых ушей, ощупывало моё тело тысячами энергетических пальцев.

 Я остановил взгляд на продолжающих вопросительно мерцать горстках искр и растерянно развёл руками:

-         Получается, что мне бесполезно что-то делать для людей? А судьба вытолкнула меня в настоятели монастыря, где я должен помогать братьям. Как - же это будет происходить? Неправильный выбор?

 Довольно хмыкнув, чрево учителя наполнило мои мозги следующими словами:

-         Ты - из странников. Среди них расточители встречаются чаще, чем среди остальных племён. Посмотри на меня!

 Я осмотрелся в замешательстве, ища хоть какой-то определённый признак, напоминающий УЧИТЕЛЯ. Ощущение скорее подсказывало, что я попал в брюхо дракона – здесь у меня есть кой - какой опыт, но найти подсказку по поводу расточителей, сидя под колпаком и смотря на мигание пригоршней искр, – это превосходит все возможности моей расшалившейся фантазии…

 Вдоволь насладившись моим глупым видом, купол смилостивился и принялся заполняться объяснениями:

-         Я принадлежу к сообществу свободных небесных учителей, сборищу отъявленных странников – разносчиков заразы мудрости. Ха-ха… Именно так нас называют осёдлые лентяи, организующие себе своды законов, обеспечивающих поклонение, почитание, жертвоприношение и прочую чепуху, позволяющую существовать, купаясь в слепом почёте. Мы отказываемся следовать чьим-то указкам, блуждаем по разным мирам, высматривая какое-нибудь существо, достойное оплодотворения ЗНАНИЕМ. Заронив, если можно так сказать, семя познания жизни, мы покидаем «счастливца». Ему предоставляется определять самому свою дальнейшую судьбу, зная чуть больше, чем окружающие, видя чуть дальше, дерзая чуть смелее… Я неслучайно исказил иероглиф «счастливец» оттенком сарказма потому, что знание не делает его счастливым, а только помогает полнее почувствовать своё одиночество… Конечно, надо было бы сказать – «помогает почувствовать свою исключительность», чтобы помочь расправить самолюбие, но сейчас я не могу себе этого позволить, ведь именно с ним мы пытаемся совладать в твоей натуре. Поэтому, я вынужден быть более беспощадно правдивым! Ха-ха…

 Вокруг меня заплясали крошечные огоньки разных цветов, уплотняя пространство и без того не слишком просторное. Видимо, это было свидетельством веселья, охватившего натуру УЧИТЕЛЯ.

-         Но, ближе к сути! Так вот, у нас вообще нет способности накопления! Мы только источаем! Суть настоящего учителя – ничего не прятать за душой, отдавать всё, что требует разум, натура и судьба ученика! И, как ты видишь, мы обладаем большим запасом жизненных сил!

 Последние фразы были выражены огромными формами слов, пылали огнём энтузиазма и извивались в избытке возбуждения.

 Я даже немного отодвинулся к стенке, чтобы не мешать свободе извержения доказательств истинных способностей.

-         Каким образом нам удаётся быть сильными расточителями? Именно этот секрет может помочь тебе быть и хорошим настоятелем и товарищем для братьев и помощником для тех, кто достоин протянутой руки помощи!

 Громады слов, сталкиваясь, теснились в пространстве, шарахались друг от друга, словно валуны, сталкивающиеся в узкой расщелине во время камнепада. Внимание моё отвлеклось на их отражения, скачущие беспорядочной гурьбой внутри моего тела. Оказывается, как только УЧИТЕЛЮ удалось увлечь моё сознание рассказом, внутри меня стали проявляться следы слов, затронувших натуру. Меня осенило, что таким образом ему всё время было ясно моё отношение, реакция и понимание.

 Вот для чего он посадил меня под колпак своей энергии!

-         Да-да, совершенно верно, только ещё и все твои мысли проявляются тоже! Так что, поосторожней с эпитетами, особенно нелестными!.. Они выделяются наиболее чётко! – прокомментировал моё открытие коварн… нет-нет, мудрый учитель.

-         С тобой приятно иметь дело, ты схватываешь всё просто на лету! – похвалил мою поправку бдительный наставник. – Так вот, принцип сохранения жизненных сил достаточно прост – надо не иметь паутины, которая отдаёт ценности и собирает гадости! Ещё проще – надо научиться создавать паутину, недоступную прочим существам! И, уж совсем просто – даже сохраняя обычную паутину, следует научиться вычищать её от нежелательных находок, защищать её чистоту и эластичность и удерживать в ней силу защиты!

 Подождав немного, УЧИТЕЛЬ продолжил:

-         Когда твоё сознание примет знание о паутинах, как данность, оно примется искать решение проблем, проявившихся в своей. Первой реакцией будет желание отказаться от расточительной паутины, которая непроизвольно наполняется всяческим хламом жизни других…

 Он остановился в словоизвержении, подождал, пока последнее слово найдёт путь к свободе, и добавил:

-         Уловив смысл сегодняшней беседы, ты сможешь сам закончить анализ и сделать выводы. Следующую встречу мы посвятим рассмотрению паутин близких тебе людей, их полезных и вредных связей с твоей…  Сейчас мне надо уйти, не провожай…   

 Неожиданно оставшись один, я всё ещё не мог до конца определить, в каких моментах нашего разговора Учитель подтрунивал надо мной, когда он был серьёзен и как вообще он относится ко мне…

 Где-то в глубине смятенного сознания квакнуло ниоткуда взявшееся слово «Нормально…» и медленно погасло, не поддержанное моими надеждами…

 Я снова оказался в сером закутке небесного храма, который УЧИТЕЛЬ когда-то почему-то назвал моим…

 Немного задержавшись в раздумье и смятении, я тяжело вздохнул и оказался в постели, окружённый всё той же темнотой, только теперь ещё и с темнотой внутри головы. Трудно всё-таки не свихнуться в попытках поумнеть!..