Следующим утром, попрощавшись с хранителями святыни, я остановился у, ожидавшей моего возвращения, путеводной нити. Она вобрала в себя первую половину пути, с ситуациями, трудностями и переживаниями. Её рисунок продолжал стелиться от нашего монастыря к гроту «старого ребёнка», течение энергии брало своё начало в зале Лотоса Тай Цзы и катилось мне навстречу.

 Чтобы путь был лёгким, и события разворачивались благоприятно, нужно было теперь развернуть поток в обратном направлении, чтобы он подталкивал меня, подобно попутному ветру, к дому, к учителю и братьям. Тогда препятствия, которые, возможно, ожидают меня в дороге, лишатся стержня своей силы, смягчатся, а то и совсем пропадут.

 Сосредоточив внимание на источнике земной энергии, выбрасывающем фонтан в воздух поблизости, я уплотнил часть её в форму трубы, соединяющейся с моей спутницей и начал направлять всё извергающееся содержимое, внедряя его в пространство нити.

 Сначала произошло столкновение двух течений, и образовался огромный пузырь хаотически бурлящей энергии. Но, когда я изменил действие Лотоса Тай Цзы, чтобы начать втягивать в него энергию, на другом конце нити образовалась пустота.  Ослабление сопротивления встречного потока и продолжающееся нагнетание энергии земли, стали менять строение нити, её содержимое. Цвет неожиданно сменился на крикливо-ослепительный зелёный и начал ритмично пульсировать.

 -Вот и хорошо, - сразу же нашёл положительное качество в этом мой рассудок. – Теперь не нужно будет считать биения сердца, ныряя внутрь тела вниманием, а можно спокойно смотреть на переливы цвета, как на веселящиеся куски времени.

 Подождав немного, пока течение энергии наполнит близлежащий отрезок пути дня на два и повлияет на его содержимое, я привычно нырнул в состояние странника и отправился в обратный путь.

 Снова вернулось желание охотиться за съедобными кореньями, которых здесь было очень много, гораздо больше, чем у нас. Да и вообще, природа, даже в горах, была полна силы и красок, несмотря на позднюю осень.

 Появилось ощущение, что я вхожу в повторение начала странствия – жажда впечатлений, любопытство, надежды найти что-то необычное и научиться чему-нибудь.

 Даже погода была соответствующей – снова дул лёгкий ветерок, гоня стайки небольших облаков, мягко стелило лучи встающее солнце. Шляпа, изрядно изменившаяся в дорожных передрягах, продолжала защищать мою голову, а халат – спину. В общем, все мои спутники были в сборе и горели нетерпением начать странствие.

 Оглянувшись, я в последний раз посмотрел на освещённую солнцем, округлую форму старой, подточенной временем, горы Лао. Как и большинство других, вокруг меня, она была украшена несколькими скрученными стволами больших деревьев, с переплетением изящно изогнутых длинных ветвей, густой порослью мелкого кустарника, удерживающего ещё огненно- красные и багровые кучки листьев. Ещё немного и уже было бы почти невозможно отличить жилище мудреца от остальных древних гор-великанов, вцепившихся в земные глубины и окружённых многочисленными выплесками энергетических источников.

 Опять же сравнивая этот регион с нашим, можно сказать, что он богат энергетическими цветами, стремящимися раскрыться над поверхностью земли в то время, как у нас преобладает развитие корневой энергетической системы, с подземными реками энергии, редко выплёскивающими свою щедрость наружу.

 Таким образом, здесь энергия усиливает светлый мир, человеческую половину, а в нашем – демоническую. Видимо, здесь мир людей живёт более спокойной жизнью и не настолько насыщен присутствием демонов.

 Продолжая таким образом демонстрировать самому себе  незаурядные способности к анализу и выводам, я бодро шёл вдоль струящейся реки путеводной энергии.

 Вечером я утвердился ещё в одном выводе – здесь было гораздо больше всяческих пещер, на любой вкус. Решив ни в чём себе не отказывать, я проявил достаточную привередливость, чтобы остановиться на ночь в изысканном гроте, с прекрасными сосульками горных слёз, развешенными над моей головой и направляющими на меня густой поток небесной энергии, накопленной толщей горы, отделяющей меня от звёзд.

 Такая непривычная активность тонких энергетических лучей помешала мне крепко заснуть, но, вместе с тем, позволила хорошо отдохнуть. Да и вообще, осознание, что я иду домой, заставляла сердце прыгать в груди от предвкушения встречи с дорогими мне людьми.

 Наступившее утро застало меня уже в дороге, в процессе растворения в Дао, с впитыванием в мою натуру неповторимости соприкосновения с каждым его детищем.

 В таком состоянии время теряет смысл, жизнь останавливается и превращается в игру встреч и знакомств. Каждый объект, от громадной горы, до мелкой букашки, становится интересным собеседником, рассказывающим о своём опыте. Возникают диалоги, споры, в попытках оценки взглядов на существование каждой из сторон. А когда сторон становится очень много, то, отказываясь от помощи сознания, натура включает другие, более совершенные способы общения с каждым собеседником.

 Я обнаружил, что время, остановившееся внутри меня, продолжает невозмутимо двигаться вокруг и перекатило солнце на вторую половину его дневного пути. Вдалеке впереди показалась горстка домиков, окружённых полями с копнами сухой соломы, а навстречу мне скачут три всадника. Видимо, их путь был неблизким, потому что в положении тела и беге лошадей сквозила огромная усталость.

 - Ну, вот ещё три жизни, захваченные водоворотом ситуаций, несутся куда-то в неизвестность, - уж совсем отстранённо подумал я.

 Поймав себя на этой мысли, я даже немного протрезвел, опомнился.

 - Это ж надо, Лань, как ты изменился – вместо детских картинок, скачущих без конца в голове, ты начал умничать, как какой-нибудь дряхлый старикашка, уставший от преследующих его недомоганий. Надо посмотреть на тебя в ближайшей луже, чтобы проверить, уж не превратился ли ты в старую морщинистую обезьяну! – подбодрила меня одна из противных частей моей натуры.

 Не ответив на провокацию и постаравшись сделать вид, что вовсе и не слышал её, я продолжал идти, но был явно выбит из колеи путешествия.

 Всадники приблизились достаточно, чтобы увидеть усталые осунувшиеся лица и разглядеть, что среди них была женщина, скачущая немного впереди, как бы подстёгивая остальных удерживать заданный ею ритм.

 Ещё более заинтригованный, я продолжал наблюдать. Нет, те двое не гнались за ней, не преследовали её с недобрыми намерениями. Скорее, наоборот, они следовали за ней с неохотой, против своего желания, их помыслы были далеко сзади, в то время, как она была устремлена вперёд.

 «Значит, она руководит группой, спешит куда-то по своим делам, а мужчины (теперь можно было разглядеть суровые лица опытных воинов) охраняют её.» Неосторожно высказав такое умозаключение, часть меня, видимо, безуспешно стремящаяся к мудрости, постаралась тут же укрыться, чтобы не попасть под какую-нибудь безжалостную критику, только и ждущих такого повода, раздражённых сестёр, но им кажется было не до неё.

 Небольшая шляпа была надвинута на глаза, скрывая лицо. Развевающийся плащ, усеянный какими-то узорами, напротив, позволял разглядеть кожаные латы, облегающие тело, усеянные металлическими бляшками. Огромный вороной скакун, мощная грудь которого также была защищена доспехами, яростно грыз удила и ронял пену, стремительно рассекая пространство.

 В этом образе было всё, чтобы привлечь внимание, озадачить, безуспешно стараться понять происходящее.

 Как хороший ученик своего учителя, я принялся раскручивать энергию в «небесном кольце», охлаждать романтический пыл и сосредотачиваться на перемещении изменяющейся энергии по цепочке котлов. Вспомнив недавнее состояние благоденствия и растворения в Дао, попытался устремиться в энергетический мир.

 Серьёзная работа, требующая хорошего контроля, способная увлечь пылкую натуру такого последовательного искателя знаний, как я, пошла насмарку, растворилась, как сон, когда, изрядно опередившая остальных, наездница резко осадила коня в нескольких шагах от меня. 

 Лихо соскочив с седла, лёгким движением кисти сбросив на спину шляпу и окатив меня лавиной бушующей энергии радостно сияющих глаз, она превратилась в очаровательную молодую женщину. Невысокая изящная фигурка бурлила избытком счастья, кричала окружающему миру о свершении своих сокровенных желаний. Вместе с тем, в осанке, в положение головы сквозила привычка повелевать, командовать, а выражение лица смешивало решимость довести до конца начатое действие и внутреннее облегчение.

 Не понимая причины её внимания ко мне, ликования при виде окаменевшего истукана, загородившего дорогу, и вытаращившего глаза в немом вопросе, моя искательница мудрости любезно подсказала версию события.

 «Девушка приняла тебя за кого-то другого. Шляпа, закрывающая верхнюю половину лица, и отвисшая челюсть, распахнувшая нижнюю половину, хоть кого введут в заблуждение. Тебе срочно надо найти свой облик, иначе все прохожие и проезжающие будут тебя принимать за своего сумасшедшего родственника».

 Моё сознание, трепыхающееся в непонимании происходящего, добавило свою ложку приправ в путаницу идей под шляпой робким вопросом:

 «Учитель, это ты говоришь или это я брежу?».

На это не замедлила отреагировать зловредная часть, высунув из темноты ехидную мордочку:

 «Окончательно свихнулся ты, парень! Откуда здесь быть учителю. Это сквозняк свистит под совершенно съехавшей крышей… шляпы».

 Беспомощно переводя внутренний взгляд с одной собеседницы на другую, я продолжал стоять столбом на пути девушки и, подскакавших на взмыленных лошадях, мужчин.

 Легко и стремительно, словно паря в воздухе, девушка приблизилась к столбу и опустилась на одно колено. Это движение и поза озарили ситуацию пониманием и облегчением. «Уф, к счастью, это – не бред, не сумасшедшие образы больного мозга или шалости натуры, обладающей безудержной фантазией».

 Перед глазами всплыла предыдущая встреча, произошедшая ночью, после столкновения с компанией захмелевших искателей развлечений.

 - Я прошу вашего прощения за нарушение  одиночества, уважаемый путник, – взлетел ко мне мелодичный весёлый голос.

- Не зная вашего имени и положения в обществе, я вынуждена обойти правила приличия, чтобы привлечь ваше внимание.

 Мне было крайне неловко видеть красавицу, склонившейся передо мной. Не зная, как выйти из этого положения, не смея взять её за руку и поставить на ноги, не решаясь открыть рот и прокаркать ей просьбу подняться, я не нашёл ничего лучшего, как тоже опуститься перед ней на колени.

 Мы оказались примерно на одном уровне и когда, закончив фразу извинений, девушка оторвала глаза от земли и стала поднимать их вверх, на полпути взлёта головы она натолкнулась на мою ошеломлённую физиономию. Встретив её взгляд, несколько растерянный от неожиданности встречи на другом уровне, я утонул в глубине чувств, плещущихся в бездне раскосых чёрных глаз.

 Действие их на меня было настолько неожиданным, совершенно непредвиденным и сокрушающим, что где-то внутри меня что-то сломалось, лопнуло, рухнуло, взорвалось. Наружу вырвался какой-то незнакомый мне зверь, заметался внутри грудной клетки, рыча от избытка переполняющих его чувств, начал прыгать на барьер, сдерживающий его свободу, больно царапая мои внутренности. Шок затопил меня с головой, подхватил, как щепку, швырнул в неизвестность, закрутил в водовороте незнакомых ощущений сладкой боли и щемящего страдания…

 Мои части натуры, привыкшие хозяйничать в пустоте моей жизни, с криками возмущения разлетелись в разные стороны, словно стая возмущённых ворон. Не понимая происходящего, сознание, грустно закутавшись в пелену одиночества, покинуло сломанный уклад моего бытия. Над дымящимися руинами правил, норм, законов знаний поплыли печальные звуки далёких раскатов грома, укрывая в сгущающемся мраке неистовство, мечущегося в поисках освобождения, зверя.

 Я не слышал слов, которыми заполняла пространство между нами незнакомка, не замечал действий её спутников. Я просто БЫЛ, растерянно оглядывал себя и мир, построенный мной, с болью обнаружил неважность своего существования, никчемность стремлений, поисков…

 Видимо, прошло довольно много времени, пока обломки моей жизни прекратили сотрясать своим крушением пространство моего обитания и я смог что-то видеть и слышать.

 Девушка стояла невдалеке спиной ко мне и что-то повелительно говорила всадникам, не согласным с её решением. Один из них, протестуя, сказал, что хозяин им обоим отрубит правую руку, если они оставят её одну. Другой добавил, что их долг – быть рядом с ней, да, к тому же, ей опасно оставаться одной рядом с мужчиной, особенно, если это ещё почти мальчишка. Она прервала их возмущение, сняв с пальца кольцо и отдав его первому из них.

 - Передашь его моему отцу со словами, что у него есть возможность выполнить своё обещание. Это – важное поручение, объясняющее необходимость вашего возвращения домой. Отправляйтесь!

 Всё ещё в сомнениях, но, видимо, привыкнув к послушанию, воины поклонились и, развернув лошадей, помчались прочь.

 Девушка продолжала смотреть на удаляющихся спутников, пока они не превратились в неясные пятна, скользящие по земле, а затем, всё ещё погружённая в какие-то грустные думы, она медленно повернулась и направилась ко мне.